Альтернатива для грешников - Страница 65

— Когда начинается эта программа?

— Ровно в девять.

— Значит, тебе позвонили в десять, — кивнул я. Теперь не оставалось никаких сомнений. Тот, кто позвонил, или тот, кто разрешил этот выезд, знал заранее о готовящейся провокации. Теперь нужно было узнать, кто это мог быть.

— Мне нужно сойти с поезда, — вскочил я.

— Не в таком виде, — усмехнулась она. Я бросился одеваться.

— Может, ты вспомнишь фамилию дежурного? — спрашивал я, натягивая носки. Она сидела, поджав ноги.

— Ты хочешь оставить меня одну? — спросила она.

— Господи, — я чуть не упал, — неужели ты думаешь, что мне этого хочется. Но я должен выяснить, кто звонил. Понимаешь? Одевайся быстрее.

— Ты же полчаса назад говорил, что самое главное — это вывезти меня в Харьков. А теперь соскакиваешь, как обычный мужик?

Вагон дернулся, и я все-таки упал. Попробуйте надеть трусы при такой качке, да еще ругаясь с женщиной.

— Я никуда не соскакиваю, — нервно сказал я, — я просто хочу позвонить с первой же станции. — Проклятые трусы никак не надевались.

— Но для этого не обязательно сходить с поезда, — закричала она, — можно позвонить прямо отсюда. — Она встала и сняла куртку с вешалки. И достала… Что бы вы думали? Мобильный сотовый телефон. Вот это дела!

— У тебя есть такой телефон? — изумленно спросил я.

— Конечно. Я же тебе сказала, что часть денег за квартиру ушла на разного рода мелочи. В том числе и на этот телефон.

Я смотрел на нее, ничего не говоря. Она, видимо, прочла что-то у меня в лице, потому что села, глядя мне в глаза. В руках у нее по-прежнему был телефон.

— У тебя есть такой телефон? — спросил я дрогнувшим голосом.

— А почему это тебя так удивляет?

— И он был у тебя вчера ночью?

— Да, был. В моей куртке. Но на ночь я его обычно отключаю. Почему у тебя такое лицо?

— Ты взяла телефон вчера, когда поехала с нами?

— Я не понимаю, почему ты спрашиваешь?

— Мы были убеждены, что о выезде наших сотрудников мог сообщить кто-то из наших. Но все три наших телефона можно легко проверить. А о твоем телефоне мы ничего не знали.

— Ты хочешь сказать, что это я позвонила? — не поверила она услышанному. — Ты совсем рехнулся. Зачем мне это было нужно?

— А зачем они пришли тебя убивать?

— Откуда я знаю? Ты же только что говорил другое.

— Я не знал, что у тебя был телефон.

— А теперь знаешь. Ты считаешь, что я такая дешевка? Что я могла подставить ваших ребят?

— Откуда у тебя такие большие деньги? — закричал я.

— Я объясняла: продала квартиру.

— Почему я должен тебе верить? Сегодня погибли пять моих товарищей.

Пять человек убиты, а ты мне говоришь о телефоне только сейчас. Что я должен думать о тебе? Почему они хотели тебя убить? Может, потому, что ты была главным свидетелем? Она вскочила, что-то ища.

— Чертов кретин, ублюдок, — ругалась она. Я молча смотрел, как она что-то ищет.

— Что ты ищешь? — спросил я ее. Она, не отвечая, продолжала искать.

— Кретин, — продолжала она меня ругать, — подонок. — Наконец она закричала:

— Куда ты дел мои трусы?

Я пожал плечами. В этот момент постучали изо всех сил в стенку нашего купе. Мы, видимо, не давали спать людям. Я привстал, чувствуя, как подо мной собралась простыня. И увидел ее трусы. Черт бы меня побрал.

— Вот они, — сказал я, протягивая ей трусы. Она взяла их и вдруг начала смеяться. Видик у нас был, конечно, потрясающий. Я стоял голый, в одних носках.

А на ней был только бюстгальтер. Она смеялась сквозь слезы, а потом мы снова поцеловались. Я думал, все это займет у нас минут пять, не больше. Все-таки это случилось второй раз за ночь, и я к тому же не спал двое суток. Но все получилось даже лучше, чем в первый. Мы занимались любовью еще полчаса. И только когда немного успокоились, я сказал ей:

— Нужно было давно мне сказать о телефоне.

— Я не знала, что тебя это так волнует.

— Ладно, уже все, — примирительно сказал я, — извини.

— Сейчас как раз время ругаться, — усмехнулась она, — у нас с тобой все пополам. Сначала убийство, потом любовь, скандал, потом секс. В общем, все пополам.

— Если бы наши шансы были пятьдесят на пятьдесят, я бы только радовался, — честно признался я, — когда бросаешь монету, то знаешь, что у тебя есть пятьдесят процентов. Орел или решка. А в нашем положении сто против одного. Монета в любом случае ложится не в нашу пользу.

— Что ты сказал насчет монеты? — вдруг привстала она.

— Это я про наши шансы.

— Что ты сказал насчет монеты? — снова спросила она. — Орел или решка.

Я вспомнила фамилию офицера, который мне звонил. Его фамилия была Решко. Точно.

Решко. Он сказал мне, чтобы я ехала в управление и нашла полковника Горохова.

Он сказал, что там уже лежит пропуск, заказанный для меня. И это было чуть позже десяти.

Я схватил ее телефон. Нужно срочно позвонить и узнать, где работает Решко. Чисто автоматически я начал набирать номер телефона Михалыча и замер.

Куда я звоню? Наши телефоны наверняка прослушиваются, а звонить еще кому-нибудь в два часа ночи просто глупо. Что же мне делать? Я растерянно посмотрел на Людмилу.

— Опять проблемы? — спросила она.

— Нам все-таки придется сойти, — задумчиво сказал я, — нужно узнать, кто такой этот Решко. Хотя подожди.

Я позвонил в управление, в дежурную часть.

— Добрый вечер, — бодро сказал я, хотя на часах был уже третий час утра, — говорит полковник Комаров. — Я придумал фамилию, чтобы они мне поверили. — Как позвонить в министерство? Мне нужен дежурный.